Отзыв на дораму HIStory3: Make Our Days Count

Йес, я сделал ЭТО! - так кричат в американских фильмах, потрясая кулаками.

Вот и я сделал ЭТО: посмотрел все серии "Его история 3: Тот самый день".

Не перематывая!

Ну, почти не перематывая. Эротические сцены всё-таки пропускал. Понимаю, многие восторги комментаторов вызваны именно этими сценами, но мне было всё-таки как-то неловко созерцать их. Несмотря на всю мою толерантность, которой я чрезвычайно горжусь.

Понять и простить могу многое, однако тут — как в анекдоте: "Ну, не шмогла"... Благо, сцен этих оказалось не так и много — как по количеству, так и по хронометражу.

Но хватит о том, что я не смотрел, поделюсь впечатлениями о том, что я всё-таки увидел.

А увидел я два сериала вместо одного. Первый — с 1-й по 18-ю серии, а второй — заключительные 19-я и 20-я серии.

Первый, комическо-драматический, его можно было бы назвать «Достань своего любимого».

Там в фокусе внимания две пары. Одна — соученики-выпускники из параллельных классов, вторая — ещё соученик и парень постарше. И если со второй парой всё понятно: ученик — начинающий гей, а парень, которого он достаёт — гей с опытом, то первая парочка не так прямолинейна.

Сян Хаотин (Сун Вэй Энь) — скорее, бисексуал. Его сестра, удивлённая новым увлечением брата, спрашивает: «Но тебе же всегда нравилась большая грудь?» (имеется в виду женская грудь). На что получает ответ: «Юй Сигу мне нравится сильнее, чем большая грудь». А Юй Сигу (Хуан Чунь Чи) — это как раз тот соученик, которого он достаёт.

Поначалу достаёт в отрицательном смысле, устраивая всяческие неприятности, потом — в положительном, стремясь хоть немного улучшить жизнь Юй Сигу.

А там очень даже есть, что улучшать.

Юй Сигу в детстве потерял родителей, воспитывался тёткой, но примерно с 14-15-ти лет, когда тётка вышла замуж и завела собственных детей, отправился, так сказать, в самостоятельное плавание. Сам зарабатывал себе на жизнь, сам оплачивал свою учёбу, съёмную квартирку, питание.

Впрочем, питание шло по остаточному принципу. И хотя добрый школьный доктор настоятельно советовал ему не пренебрегать завтраками-обедами-ужинами дабы не угробить своё здоровье окончательно, Юй Сигу далеко не всегда мог воспользоваться его советом, экономя свои скудные средства ради оплаты образования. Потому что был уверен: обеспечить свою будущую жизнь можно только самостоятельно, помощи ждать неоткуда, и только хорошее образование даст шанс на хорошее будущее. Актёра подобрали на эту роль вполне адекватного, образ истощённого отличника, замкнутого на себе и своих проблемах, удался.

Сян Хаотин же являлся его полной противоположностью.

Из обеспеченной семьи, с детства окружённый заботой близких. Высокий (чуть не написал по инерции «красивый», но красота китайских лиц лично для меня не всегда понятна — а в этом сериале так особенно непонятна), спортивный, общительный, признанный лидер небольшой школьной не то чтобы банды — так, дружеской группировки. Он тоже мог быть отличником, да, собственно, он им и был — в прошлом. Но нынче ему это неинтересно, и теперь он, из каких-то своих принципиальных соображений, борется за самое последнее место в школьном рейтинге. Выделывается, короче, вовсю.

И что же вдруг толкнуло его на полную смену жизненных приоритетов? Что вдохновило на порочную страсть к номеру первому в школьном рейтинге?

Очень надеюсь, что не оскорблю ничьих религиозных чувств, но трансформация Сян Хаотина напомнила мне историю принца Сиддхартха Гаутама — того, который, впервые выйдя за пределы дворца, вдруг столкнулся с ужасами реальной жизни. И стал Буддой Шакьямуни.

Вот и Сян Хаотин — шалил-шалил, а когда увидел, что невинная (с его точки зрения невинная) шалость оказалась для Юй Сигу настоящей трагедией, почти перечёркивающей планы того на будущую жизнь, когда получил от отчаявшегося хлюпика-заучки по своей наглой широкой морде, то... Ну, да — пробудился.

Буддой при этом не стал, но пробудился столь кардинально, что определился, наконец, с целью собственной жизни. И этой целью для него стал именно Юй Сигу.

Была ли то любовь?

Ох, сложности терминологии...

На мой взгляд, то была, скорее, самоотверженность и самоотдача. Сян Хаотин, прозябавший и капризничавший в своём детском, мягко-тёплом раю, не имевший хотя бы мало-мальской цели в жизни, вдруг встретил человека, который всю свою жизнь железной рукой вёл к выбранной цели.

И встреча эта так поразила Сян Хаотина, что он, недолго думая (долгие раздумья — это вообще не его стиль), решил положить свою жизнь ради достижения целей, стоящих перед другим человеком. Сян Хаотин твёрдо решил раствориться в своём (именно в своём! - ведь он так решил!) Юй Сигу. Который стал для него — кем? Кумиром? Партнёром? Любовником?

Кстати, с последним — с преобразованием Юй Сигу в любовники, вообще оказалась большая проблема. Судя по поведению Юй Сигу, по демонстрируемому им «языку тела», он начисто был лишён гейских наклонностей.

Так почему же Юй Сигу сдался в конце концов, ответил Сян Хаотину взаимностью?

Да просто — не устоял перед натиском.

Реальная вещь, между прочим. Уж на что, к примеру, Джон Леннон был хоть и гениальной, но эгоистичной и ярко гетеросексуальной личностью — но и он не смог устоять перед щенячьим обожанием со стороны Брайана Эпстайна. И в какой-то момент сам предложил: «Да трахни ты меня, наконец!» - Но тут уже Эпстайн перепугался и пошёл в отказ. Видимо, при всём том, что Эпстайн был стопроцентным геем, его обожание было именно обожанием — любовью к недостижимому божеству по имени Джон. И недостижимость играла в обожании важнейшую роль.

(Кстати, об этом случае проболтался сам Леннон — ещё тот типчик был, язык без костей.)

Однако Сян Хаотин — это явно не Эпстайн. Нашему китайцу оказалось совершенно недостаточно «дистанционного обожания», ему нужно своего кумира, заледеневшего в отчаянном одиночестве, согреть во всех смыслах.

Тут напрашивается красивый образ из астрономии: горячая безбашенная звезда, отдающая всё своё тепло тёмной, замороженной планете. Но образ, увы, неподходящий: в космической механике, как известно, устроено так, что планеты вращаются вокруг звёзд, а не наоборот. В данном же сериале «жаркая звезда», Сян Хаотин, однозначно вращается вокруг «планеты-ледышки», вокруг своего Юй Сигу.

И постепенно отогревает его.

Сложным ли был процесс отогревания?

И да, и нет.

Этот парень, Юй Сигу, с самого детства зажатый в тиски необходимости, привыкший жить в строгих условиях по принципу "не верь, не бойся, не проси", в своём враге (первоначально - враге), а потом и бойфренде — он вдруг увидел такую свободу мыслей и поступков — лихую, отвязную свободу, недостижимую и непредставимую для него самого... Будто встретил воздушную мечту из детского сна.

И Юй Сигу не выдержал — осторожно, недоверчиво — но потянулся к этому запредельному и запретному для него волшебству раскрепощённости.

И, соответственно, потянулся и к носителю ея, к бесшабашному Сян Хаотину.

Но когда дело доходит до физического, вернее, физиологического контакта — «ледяной ребёнок» Юй Сигу становится категорически не уверенным и даже боязливым. Тут уж его принцип "не бойся" абсолютно не срабатывает.

Мы привыкли видеть на экране в таком боязливом раздрае юных (и не очень юных) именно героинь, а не героев — но Лю Вэй Чэнь, на удивление, убедителен и в этой ипостаси характера своего персонажа. Нужен ли его персонажу, Юй Сигу, грубо говоря, секс с Сян Хаотином? Да как-то не очень... Нужен ли ему сам Сян Хаотин? Нужен. И очень.

Как говорится: "Вот такая, брат, фигня".

В сериале хватает ярких эпизодов, во всей красе демонстрирующих единство и борьбу противоположностей этих героев.

В 14-й серии есть сцена обеда наших героев в кафе с друзьями. Я несколько раз её пересматривал и каждый раз не мог сдержать улыбки. Представляю, как веселились актёры, снимаясь в этом эпизоде.

Там тонкость психологической ситуации в чём? «Банда» Сян Хаотина уже в курсе, что их великолепный главарь вдруг втрескался в соученика («открытый всем ветрам» болтун Сян Хаотин не мог, да и не собирался этого слишком долго скрывать). Но знать теоретически — это одно, тем более, что их «главарь» - известный приколист! Когда же в кафе они вдруг воочию увидали весь любовный набор — нежные взгляды, нежные интонации, ласковые прикосновения рук, - то в коллективе друзей воцарилась поистине «мхатовская» пауза.

Разрядившаяся натужным дружеским смехом и последующим дружным обстёбыванием воркования сладкой парочки.

Обстёбыванием, в которое включилась и сама парочка. Ну, как включилась? Нет, это надо видеть...

Напомню, драматически-юмористический сериал продолжался по 18-ю серию включительно. А потом грянуло непонятное — а именно: 19-я и 20-я серии.

И комментаторы дружно и неоднократно воскликнули: «Кто так снимает??? Дайте же нам адрес тех сценаристов, мы им устроим такую бяку, что они навек зарекутся подобные сценарии писать!»

Признаться, я и сам был в шоке.

Вроде бы да, всё шло к тому, что героям в финале уготована участь вдоволь побродить босиком по битому стеклу, но, согласитесь, совсем уж убивать главного героя за две серии до окончания сериала — это же надо до такого додуматься...

Кстати, то, что именно Юй Сигу тут именно главный герой, стало понятно как раз к финалу — ведь взаимодействие остальных персонажей выстраивалось в сериале во многом исходя из отношения к нему. Примерно так металлические стружки выстраиваются в совершенно определённом порядке, попадая в сильное магнитное поле.

И вот, когда я узнал (ещё не посмотрев 19-ю серию, а только мельком заметив яростные комментарии к ней), что сценаристы жестоко и насовсем убили Юй Сигу, то отложил просмотр. И долго не решался приступить к последним двум сериям. Просто не понимал, в голове не укладывалось: что там снимать после этакого нежданчика? И зачем?

А потом всё-таки посмотрел.

И определил для себя две последние серии как отдельный философски-драматический мини-сериал под названием «Есть ли жизнь после смерти?»

(Знаю, знаю — правилами запрещено спойлерить в рецах. Но, во-первых, смерть Юй Сигу — это такая тайна, которая вовсе и не тайна. А, во-вторых, без понимания и без принятия того факта, что он умер, нет смысла вообще говорить о 19-й и 20-й сериях. А о них говорить просто необходимо. Это такая изюминка фильма!..)

Итак, последние кадры 18-й серии — непонимающий взгляд Сян Хаотина, выскочившего на улицу вслед за Юй Сигу.

А начало 19-й — получите-распишитесь: прошло шесть лет.

И жизнь идёт своим чередом.

У второй парочки всё совсем хорошо.

Да и Сян Хаотин на подъёме: серьёзный, перспективный аспирант, которому предстоит поездка в Америку.

Он... повзрослел? Вроде бы да — спокойная основательность, некая холодноватая отстранённость делают его ещё притягательнее для окружающих (и для зрительниц, судя по комментариям).

Но его спокойствие рушится в единый миг — когда под руку попадается старая жестяная коробка из-под печенья, в которой уместилось всё, что осталось от Юй Сигу: самодельный блокнотик из нескольких листочков, его дешёвенькие пластиковые часы, десяток фотографий...

После этого на протяжении двух серий Сян Хаотин много раз не может сдержать слёз.

Это даже раздражает. Если не понимать главного: те слёзы, вероятно, первые за шесть прошедших лет.

И прорываюся они потому, что Сян Хаотин просто устал.

Как он сам выразился: «Я устал пытаться забыть его».

Все напряжённые труды Сян Хаотина, все его успехи и достижения — это, на поверку, лишь попытка забыть. Отгородиться. Начать жить самостоятельно.

Но самостоятельно ли?

Сян Хаотин углублённо занимается физикой — к которой до того, на протяжении всего сериала был совершенно равнодушен. А неравнодушен к ней был как раз Юй Сигу.

Сян Хаотин упорно ходит в горы — хотя раньше к этому вовсе не тяготел. Зато об этом мечтал Юй Сигу.

Сян Хаотин напряжённо смотрит на звёзды — а ведь это тоже любимое занятие Юй Сигу.

Что происходит-то?

Да просто, как объясняет сам Сян Хаотин, Юй Сигу за эти шесть лет не изменился, ему по-прежнему только что исполнилось 18, и перед ним целая жизнь. Которую Юй Сигу не прожил.

И всё, что теперь может для него сделать Сян Хаотин — это прожить за своего кумира эту жизнь. Запланированную Юй Сигу, наполненную его мечтами, его надеждами, но — несостоявшуюся.

А Сян Хаотин... В его ли силах реализовать нереализованное? И даже в принципе нереализуемое. Прожить для Юй Сигу его жизнь — после смерти?

И вот тут я задумался.

Я не великий знаток гей-фильмов, но в тех, что я видел, как правило, никаких эмоционально-психологических открытий нет — всё, что в них происходит, может быть с лёгкостью переложено на стандартный вариант «мальчик-девочка».

Да взять хоть вторую пару из этого же сериала: если вместо школьника и более старшего гея героями станут — ну, пусть тот же школьник и, допустим, женщина в возрасте... Ведь практически ничего не изменится: получится всё тот же набор переживаний и коллизий. Да вы наверняка и сами вспомните пяток-десяток сюжетов на эту тему — ничего нового!

Однако возможно ли произвести такую же гендерную замену в паре Сян Хаотин — Юй Сигу?

Можно ли представить, к примеру, в пьесе Вильяма нашего Шекспира, что выживший Ромео делает то, что делает Сян Хаотин — в память о своей возлюбленной начинает строить собственную жизнь так, чтобы реализовать жизненные планы Джульетты?

Смешно. И малореально.

Зато в этом сериале и для этих героев — естественно. И даже самоочевидно.

И вот это для меня страннее всего.