Отзыв на дораму The Man from Nowhere

Тёмный рыцарь, или корейский «Леон»

«Без доказательств, ничего не говоря,

Только безучастно улыбнувшись,

Ты ушёл…

И я осталась там, в одиночестве,

Не так далеко,

Но ты не смог повернуть назад»

Mad Soul Child «Dear»

            В списке фильмов корейского производства, с которыми стоит познакомиться, «Аджосси», или «Человек из ниоткуда», до сих пор находится на первом месте. Оно и неудивительно: фильм потрясающий. Скажу больше: если вы посмотрели «Человек из ниоткуда», можно вообще больше ничего не смотреть. Да и не захочется.

Это один из тех редчайших случаев, когда идеальны все составляющие кинокартины: сама история, режиссура, актёрское исполнение, операторская работа, декорации и музыкальное сопровождение. Когда малейший штрих, даже незамеченный, раскрывает идею киноленты. Примечательно, что «Аджосси» - дебютная работа Ли Чжон Бома, да и, надо признать, его последующие фильмы проигрывают первому.

Многие отмечают сходство этого боевика со знаменитым «Леоном»: история маленькой девочки, матери которой не посчастливилось связаться с наркобаронами и мафиози, загадочный и нелюдимый сосед и его не раз мелькнувший в кадре кактус, сама завязка и подобная взрыву кульминация - аллюзий к киноленте Люка Бессона действительно хватает. Но "Человек из ниоткуда" настолько самостоятелен в плане сюжета и идейного наполнения, что можно без преувеличения говорить об очередном случае, когда идеи двух корифеев от киноиндустрии просто совпали.

И если "Леон" вызывает горечь и печаль, добивая безысходностью, то "Аджосси" дарит настоящее удовлетворение и бурный восторг. В его сюжете хватает философской глубины и игры символами, он тосклив и до дрожи реалистичен, он играет на контрастах: эстетике благородства и отцовства и уродства жадной человеческой природы. Этот фильм не просто хочется пересматривать снова и снова, он оглушает в первый просмотр настолько, что после него долгое время не возникает желания посмотреть что-либо ещё.

В нём много нюансов, обусловленных как корейским менталитетом, так и вечной киноборьбой между зрелищностью и достоверностью. Хотя, признаться, экшн-сцены именно этого фильма - лучшие на моей памяти. Чего греха таить, многие смотрят кинокартины этого жанра как раз ради них; Голливуд давно махнул рукой на всякий смысл и просто кормит зрителей "хлебом и зрелищами", не задумываясь ни об оригинальности ни о мало-мальски приличной идее. В «Человеке из ниоткуда», напротив, экшн-сцены играют на задумку, они лаконичны и уместны; к тому же они на самом деле раскрывают характер протагониста. И что меня особенно восхищает в "Аджосси", так это полное отсутствие позирования в образах главного героя и одного из антагонистов (едва не перетянувшего на свою персону всё моё внимание); даже налёт брутальности, который этим персонажам придаёт мастерское владение боевыми навыками, остаётся всего лишь налётом.

И это ещё одна вызывающая восхищение деталь: проработка персонажей в фильме. К героям "Человека из ниоткуда" невозможно остаться равнодушным. Они вызывают уважение и восторг, жалость и сострадание, отвращение и ненависть; при этом детали их портретов временами настолько тонкие, что речи не идёт об осознании чувств - это наглая (в хорошем смысле) манипуляция эмоциями зрителя.

К примеру: сцена допроса сутенера захватившими его мафиози. Во-первых, к этому моменту к Ман Соку и Чон Соку испытываешь уже до дрожи сильное отвращение; во-вторых, добавляет эпизоду эмоций осознание, что допрос этот - просто забава, в нем совершенно нет необходимости. В глазах поигрывающего топором младшего братца пляшут бесенята, его не волнуют ответы (он и так их знает), он хочет поиграть. При том, что несчастного пленника уже колотит от страха. Тем временем отвратителен мотив жестокости старшего брата, который вырывает топор из рук младшего и рассекает несчастному сутенеру голову: у него обед стынет. Хуже только возмущение Чон Сока: «Ты забрызгал мне рубашку… Чёрт, это была новая рубашка!». За всю киноленту ни один персонаж не сказал о братьях, как о бесчеловечных подонках. Но есть ли в этом необходимость, когда одной этой сцены достаточно, чтобы их охарактеризовать? А таких мелочей в фильме много.

Завязка истории, на мой взгляд, всё же сильно отличается от той, что начинает киноленту Бессона. К моменту, когда обокравшую курьера наркодилеров мать главной героини, Со Ми, находят и пытают мафиози, у девочки уже завязывается трогательная дружба с соседом, Аджосси. Уже прозвучали простые, но сильные слова:

  - Я не буду вас ненавидеть. Потому что, если я стану, в мире не останется никого, кого бы я любила. Когда я об этом думаю, мне так больно…

Уже горит ярким пламенем привязанность главного героя к маленькой соседке, медленно, но верно вырастающая в любовь. Уже ясно, что он пойдёт ради неё на всё. В их дружбе гением режиссёра уже был даже момент ссоры и недопонимания, закончившийся не примирением, а его своеобразным эскизом. Поэтому так восхитительно сыгранный Вон Бином шок воспринимается столь остро.

  - Кто ты такой, черт возьми? С чего так печешься об этой девочке?

  - Я её сосед.

Меня завораживает россыпь деталей в начале фильма; линия Аджосси начинается с того, что он покупает цветы и палку колбасы. Продолжается она сценой его встречи с Со Ми и короткой репликой, сказавшей многое: «Выходи… воровка». Он знает, что соседка крадет, и осуждает её за это, прямо указывая на то, что так делать нельзя. Этот же момент намекает на то, что девочка часто голодает. А вот следом, когда Со Ми закладывает в ломбард свои наушники, можно почти не заметить движения Аджосси, сдвинувшего палку колбасы так, чтобы её увидела соседка. Со Ми восклицает, что очень любит колбасу, мрачный сосед приглашает её перекусить, и в этих едва мелькнувших сценах завуалированы две детали: Аджосси хотел покормить свою маленькую подругу и сделал это ненавязчиво; он также явно знал, что девочка любит колбасу.

Сцена, когда на вопрос полисменов о её отце Со Ми указывает на соседа, прямо обозначает главную тему истории: это история отцовства. Не столько даже дружбы. И здесь, в характерной для этого кинематографа некой целомудренности повествования, нет и намёка на что-то грешное. Даже в том, что безымянный продавец лавки, заваленной канцелярскими товарами, говорит герою, содержится намёк на эти отношения; ведь у мужчины не возникает вопроса, что связывает нелюдимого Аджосси и маленькую замарашку:

  - Быть родителем не значит просто родить. Она всё время одна. Гуляйте с ней почаще… как другие отцы.

Образ Со Ми настолько трогателен, что её появление на экране вызывает ком в горле. Невинный любящий ребёнок, одинокий и никому не нужный. Она не нужна матери, которая называет её Мусоркой и как-то даже прямо сказала, что, если девочка потеряется, будет лучше, если она и не найдётся. Её не любят одноклассники, у неё нет друзей. Единственный её друг - Аджосси, сосед, к которому она привязалась с детской непосредственностью сама, инстинктивно, как ребёнок, почувствовав в нём настоящего защитника, кем он и является. Точно так же она тянется к другому мужчине, Рэмрейну, такому же, как Аджосси, и наивно, по-детски и вместе с тем с обезоруживающей искренностью пробуждает и в нём тоже отцовский инстинкт. Она подкупает своими беззащитностью и верой, она находит в людях лучшее (что удивительно, ибо рос этот ребёнок в ужасных условиях) и не видит в них подлости. И она по-настоящему добрая девочка, истосковавшаяся, я бы даже сказала, изголодавшаяся по человеческому теплу и ласке. Моментами, испуганно наблюдая за тем, что творится вокруг неё, она также напоминает маленького дикого котенка, уже способного выжить в жестоком мире.

И именно её похищение раскрывает зрителю образ главного героя. Меня бесконечно восхищает то, что о нём ничего не известно больше половины фильма. Он для зрителя просто аджосси, дяденька, безымянный мистер, имени которого мы не знаем так же, как и его истории.  С длинными, скрывающими лицо спутанными чёрными волосами, замкнутый, одинокий, он видится человеком, совершенно запустившим и себя и свою жизнь. В его аскетизме видны не выбор и философия, а равнодушие и надломленность. При этом даже его резкие слова в адрес соседки не звучат грубо. Примечательно, что перед тем, как обнаружить в своей квартире незваных гостей, он совершает паломничество к могиле жены. И этот чёрный похоронный костюм – как самый символ похорон. Начиная с момента его встречи с наркодилерами и заканчивая сценой на парковке, его появлению на экране будут сопутствовать смерти.

  - Он выглядит, как гангстер из фильма. Что за костюм? Он что, пришёл с похорон?

И здесь я хотела бы отметить работу операторов и цветокорректоров. Картинка очень подвижна, камера всё время следует за главным героем (которому за фильм приходится немало побегать), при этом мастерски создаётся эффект непосредственного очевидца событий. А уж про прыжок оператора вслед за Вон Бином из окна разве что ленивый не писал. Хочу также сказать про синий фильтр: фильм из-за контрастности кадров не тёмный, а яркий, он цепляет взгляд, и, признаться, это придаёт видеоряду очаровательную эстетику. Ну, и стоит вспомнить, что синий цвет в кинематографе символизирует загадочность, тоску и одиночество, а последнее пронизывает киноленту от начала и до конца.

Эпизод первой встречи Аджосси с наркодилерами до сих пор вызывает у меня чистый восторг. Столь резкой перемены настроения и нешуточной угрозы от него не ждали ни я ни гости. Герой и так был сплошной загадкой с самого начала фильма, и от этого резкого жеста – неожиданно, с поражающей скоростью вырвать ножичек из рук угрожающего в шутку идиота – у меня в первый просмотр просто перехватило дыхание. В том, что гости выглядят до чёртиков перепуганными, нет никакого преувеличения; как один из них потом скажет:

  - Я в жизни не видел такого, как он. Он двигается так, словно он молния.

Как герой расправился со вторым гостем, немалых габаритов наёмником, зрителю даже не показывают. Хруст стекла и грохот, явно свидетельствующий о том, что окно разбили живым снарядом, удивление тех, кто ждёт подельников в фургоне, и выход на сцену единственного героя, противопоставленного Аджосси, – не менее пугающего и одновременно восхищающего Рэмрейна. Того, кто оценит главного героя по-настоящему. Кто удивит в нём настоящего противника. Кто, как бы странно ни звучало, похож на него. Просто находится по ту сторону баррикад.

Рэмрейн – один из тех редких персонажей, которые интригуют и очаровывают против воли. В нём нет загадки, не видится в его глазах призраков прошлого, он молчаливый наблюдатель, таинственный в своей недосказанности, рассудительный и страшный. Его тоже в начале истории не воспринимают всерьёз, и это становится фатальной ошибкой тех, кого он потом безо всякой жалости (и без особой жестокости) отправит на тот свет. Есть в нём ещё какая-то подкупающая надёжность, что просто поразительно, ведь он наёмный убийца. Но его поступок в конце объясняется как раз этим иррациональном предчувствием – что он пойдёт против жестокости. Что не допустит несправедливости. Что в его уже, казалось бы, не способном чувствовать сердце ещё может расцвести привязанность.

Именно Рэмрейн видит в главном герое опасность, которую в нём не заметили ни мафиози ни впоследствии полисмены. Ман Сок, который до конца фильма так и продолжает называть мрачного соседа Со Ми «Ломбардом», и не ожидавшие от Аджосси атаки полицейские остаются до странного слепыми. Хотя, признаться, я и сама не ждала от этого одинокого молчуна угрозы: с закрывающими лицо волосами он временами кажется героем аниме-сериала, этаким печальным путником с грузом прошлого на плечах.

Тем острее воспринимается его, образно говоря, пробуждение. Вообще, нужно заметить, герои в фильме все без исключения яркие и запоминающиеся, но Аджосси проработан до таких мелочей, что впору говорить об уникальности его портрета. И снова вся суть в маленьких деталях. И потрясающей воображение, виртуозной, без преувеличения гениальной игре Вон Бина. Моменты общения его героя с Со Ми: видно полное отсутствие в нём всякого вкуса к жизни, он просто влачит бессмысленное существование, но временами он посмотрит на девочку – а взгляд как-то потеплел. Грубоватая опека, какая-то чисто мужская растерянность в ответ на беззаботную, светлую дружбу соседки, которая, образно говоря, ластится к нему, как пригретый котёнок. Даже то, что он её слушает. И всё же в нём нет ни интереса к жизни, ни каких-то особенно сильных эмоций, он просто наблюдает со стороны – и это видно по глазам. Сияние которых совершенно меняется после, когда главный герой оказывается втянут в интриги враждующих кланов.

И пусть в этот миг о нём ещё ничего не известно, один взгляд его глаз – полных жизни, глубоких, невероятно-чёрных глаз, то обжигающих презрением, то сверкающих яростью, – талантливым исполнением актёра даёт понять, что мафиози не с тем связались. Что он опасен, а они слепы. Дополняют это понимание движения Вон Бина/героя – резкие, рваные, в которых скользит сдерживаемый гнев; он молчаливо психует, он без слов бесится, выезжает со стоянки с пробуксовками; и это – словно немой крик. При этом движения чёткие, лаконичные, он ничего не роняет и он… не шумит. И…

Фильм пачкой выдаёт потрясающие экшн-сцены: Аджосси в штаб-квартире мафии, следом его прыжок на капот машины наркобарона и попытки предотвратить его побег, побег уже героя из полицейского участка, схватка у коллекторов, визит в ночной клуб и столкновение в Рэмрейном. Глаза просто намертво прилипают к экрану, потому что при всей реалистичности и зрелищности эти сцены удивляют непривычными деталями.

Во-первых, скорость Аджосси. Ну, это… Настоящая молния, не иначе. Хотя меня восхищает даже не это. Герой очень лаконичен в движениях, ничего лишнего; каждый удар, поворот, наклон – всё точно выверено и рассчитано. Пока противники, несколько, скажем, ошеломлённые его профессионализмом, размахивают руками и путаются у него под ногами, Аджосси, раскидав всех и вся и порядком попортив мебель вокруг, настойчиво идёт к своей цели: найти и спасти Со Ми. У меня каждый раз вызывают улыбку его слова: он не спрашивает, где девочка, он не требует сказать ему, где она. Нет, он уведомляет:

  - Ты мне скажешь, где Со Ми.

Во-вторых, в таких сценах герои чаще всего пытаются впечатлить зрителя мастерским владением оружием, тогда как в руках Аджосси опасным становится даже полотенце. Мне положительно нравится то, что в пылу драки герой хватает всё подряд; к примеру, скорость, с которой он, едва заметив, запустил в чудом спасшегося Рэмрейна топор, до сих пор вызывает у меня короткий смех.

Не могу не упомянуть ещё одну вещь: в этом фильме полиция действительно занята делом. Они лишь на полшага отстают от Аджосси в распутывании преступной сети местной мафии. И именно они впервые называют его имя – Ча Тэ Сик. Начальник полиции, ехидный, временами циничный, целеустремлённый и неподкупный детектив Ким, невероятно импонирует мне как своим презрительным отношением к гангстерам, так и умением делать правильные выводы, не следуя слепо указаниям. С его линии фильм, собственно, и начинается, так что я даже повелась в первый просмотр, решив, что это и есть Вон Бин, о котором мне пели восторженные оды. Немалую симпатию вызывает и детектив Но, один из тех персонажей, которые введены в сюжет для того, чтобы разбавить драму долей юмора, но при этом не выглядят клоунами. Его недоумевающая физиономия в ответ на новые шокирующие факты в расследовании не раз отвлекала меня от основной интриги истории.

Продолжая анализ игры Вон Бина в этом фильме (по-настоящему потрясшей меня при просмотре), должна отметить сцену аварии. Вообще, на мой взгляд, в копилке ярких сцен Вон Бина она самая сильная и впечатляющая (да, да, понесла меня нелёгкая после «Аджосси» знакомиться со всеми проектами актёра, но он, каюсь, в своё время совершенно меня покорил). В отличие от подавляющего большинства корейских актёров, у которых экспрессия либо нулевая, либо отрицательная, Вон Бина отличает как раз выразительная и временами эмоциональная игра. Он не стесняется выражать эмоции и никогда не выглядит зажатым. Сдержанные реакции, которые он виртуозно показывает, всегда подразумевают именно умение его персонажа скрывать переживания, а не отсутствие игры у актёра. К тому же у него широкий диапазон игры глазами – от того, насколько точно он может передать малейшую перемену настроения, впору хватать приступ за приступом.

Но в сцене аварии меня потрясла не столько смена настроения, сколько невероятно-тонко показанный Вон Бином момент, когда у его героя отступил шок. При этом вначале, шокировано взирая на то, что стало со смятой в лепешку машиной, в которой находилась жена, Тэ Сик даже не замечает попавшей в плечо пули. И когда спасшие его от второго нападения друзья подбегают к нему, а он падает, не отводя взгляда от автомобиля, и внезапно начинает кричать и вырываться, вмиг, прямо в один момент становится ясно, что шок отступил и ему по-настоящему больно. И эти ужас и неверие в его глазах… Честное слово, не знаю, как он это сыграл, но размазал он меня по всем горизонтальным поверхностям просто мастерски.

И напоследок, пожалуй, всё же упомяну финальную экшн-сцену фильма, ибо это… космос. Не столько из-за волшебного музыкального сопровождения, бесподобно передающего все пики и спады агрессии в кадре, сколько из-за красоты этой схватки. В насилии нет и не может быть ничего прекрасного, но что в первый просмотр, что при пересмотрах я не в силах отвести от экрана заворожённого взгляда. Это единственный случай на моей памяти, когда бескомпромиссная жестокость героя приносит колоссальное удовлетворение (после всех показанных в истории зверских преступлений главных антагонистов по меньшей мере хочется присоединиться к герою в устроенной им казни). Что здесь, что в сцене на складе, когда сдерживающий бешенство Тэ Сик ответил на самоуверенность Чон Сока иронией:

  - Эй, придурок! Если со мной хоть что-то случится, ты больше никогда не увидишь эту девочку.

  - Может, и не увижу. Но и тебе не жить.

При этом невозможно не очароваться мастерством героя, это не схватка, а настоящий танец смерти – не только в противостоянии с неповоротливыми на его фоне наёмниками, но в борьбе с единственным равным ему противником. Каждый взгляд, каждое движение, каждый удар – лишённый и тени сомнений – лишь добавляет уверенности в том, что терять герою нечего, что он сжигает мосты, что теперь его уж точно ничто не остановит.

  - У тебя есть золотые зубы?

  - Что?

  - В моём ломбарде принимают золотые зубы… Я просто хочу знать, что продать, когда ты умрёшь.

И эта мёртвая отрешенность в глазах Тэ Сика в сцене на парковке, то, как бессильно он падает на колени и без дум, шокировано, даже рефлексивно приставляет к виску оружие, боль, что кривит его губы, и какая-то обезоруживающая беспомощность… Это просто восхитительный симбиоз актёра-виртуоза и талантливого режиссёра, показавшего на экране потрясающе-глубокую, жизненную, несмотря на кинематографическую зрелищность, и пронзительную в своей философии историю.

Что я могу сказать? Смотрите «Человек из ниоткуда». Он дарит размышления, он вызывает ни с чем не сравнимые переживания. Он неизменно добивает тоскливыми аккордами заунывной «Dear», рождающей такой же каскад бешеных эмоций, как знаменитая стинговская «Shape of my heart» в конце «Леона». И он по-настоящему западает в душу – так что даже после нескольких пересмотров к нему хочется возвращаться снова и снова.