Отзыв на дораму My Name

Проклятие Немезиды

«На свете есть две могущественные силы: сабля и дух. В конечном счёте, дух побеждает саблю»

Наполеон I Бонапарт

Кто-нибудь объяснит мне, как корейцы это делают? Как они берут избитый и заезженный до дергающегося глаза сюжет и снимают шедевр? Как вообще можно в восемь серий уместить столько горькой философии, столько жизненного цинизма, столько острых вопросов и столько глубокого смысла? Каким волшебством можно влюбить в каждого, абсолютно каждого героя этой истории и заставить переживать до резких спазмов в груди, так что под конец сериала остаётся только беспомощно сворачиваться в клубок в слабой попытке стянуть края разорванной в клочья, вывернутой наизнанку души? Я, честно, просто поражаюсь тому, каким сюрпризом каждый раз становится обычная мысль познакомиться с дорамой, которую «я-там-пару-роликов-в-ютубе-глянула-пожалуй-посмотрю».

И ведь ничего не предвещало эмоционального вулкана: мне, блин, просто актриса понравилась (это было моё знакомство с Хан Со Хи, раньше мне она нигде не встречалась). А стоило начать, как я вдохнула… и выдохнула только, кажется, в самом конце, когда сначала объяснение Пхиль До с Чжи У, а затем её слова, брошенные в лицо ярому врагу, отозвались во мне целым каскадом слёз.

В общем, это было сильно. Оттого острее, что я совсем не ожидала. Зацикленные на экшне и больной идее шипперить главную героиню со всем, что движется, авторы FMV ни смыслов ни раздирающих тонкостей композиции, конечно, не передают. Так что осталась я наедине со своим порывом и возрастающим от серии к серии неподдельным восторгом, что мне дарила едва появлявшаяся на экране Хан Со Хи.

Как я уже заметила, завязка сюжета знакома до оскомины: на глазах главной героини погибает отец, девушка жаждет мести, полиция разводит руками, отчаянная героиня треплет нервы загадочно покуривающему наркобарону и заодно уже «подсевшему» на данный наркотик зрителю, история переходит в заюзанное «становление героя» и… Не тут-то было!

На мой взгляд, духовно главная героиня выросла задолго до основных событий. Её тактика игнорирования полиции и ответ жаждущим крови одноклассникам как раз таковы, что отличают взрослого человека: она не обращает внимания ни на издёвки ровесников ни на попытки полисменов разузнать, где её отец. В своём молчаливом одиночестве, которое будет отличать её до самого конца, не замкнутая, просто немногословная, она далеко не слаба, хоть и является подростком. Это скользит и в её ответе До Ган Джэ при их первой встрече:

  - Зачем ты здесь? Ты же девушка.
  - Чтобы стать сильнее.

Мудрое решение, ибо в том страшном мире, в котором она осталась наедине со своей болью, ей не выжить и ничего не добиться, не набравшись опыта и сил. При этом она уже сильная, уже взрослая. Даже её разговор с позвонившим родителем был как-то не по-детски горек и рассудителен. Она задаёт правильные вопросы, она выдвигает правильные требования. После трагедии, отнявшей у неё отца, она выкрикивает в полиции правильные слова:

  - Вы должны поймать его!.. Вы что, идиот?! Человека же убили!

Да и впоследствии, до её встречи с боссом мафии, все её поступки пусть и лишены осторожности, всё же по-взрослому верны. И вот тут кроется причина её безграничного доверия наркобарону: он был первым и единственным, кто предложил ей помощь, кто её услышал. Услышал её немой крик, её отчаяние, её боль. Пусть уже тогда он преследовал ужасные цели, в её глазах он был единственным другом. Ясно дано объяснение тому, почему она посвятила мести всю жизнь, почему пожертвовала будущим, чтобы найти убийцу и отплатить ему тем же: к желанию отомстить примешивалось сильное чувство вины, ведь именно ставшее роковым «Я не буду тебя больше ждать» было причиной возвращения отца.

Наблюдать за её взрослением было и восхитительно и больно. Швырнуть, безжалостно, бездушно швырнуть физически слабую девушку, к тому же ещё ребёнка, в самое пекло насилия и жестокости. Вбивать в голову рождённые в воспалённом сознании идеи. Методично превращать в безликого участника покорного стада беспощадных убийц и фанатиков – и видеть, насколько неуправляем этот яркий бриллиант в своём умении встать, сколь бы болезненным ни было падение, в своём проницательном молчании, в своём обыкновении принимать решения самостоятельно. Вся информация, которую девушка сообщила боссу, она передала сама, сама решала, что и сколько сказать, сама определяла, кого и как будет преследовать. Она была и агентом и неагентом одновременно, и копом и гангстером, и другом и врагом. Вообще, конечно, её отношения с товарищем покойного отца чарующе-неоднозначны: это хождение по краю, это ожидание предательства, тотчас перетекающее в безоговорочную веру, это переплетение восторга и страха, это невозможное сочетание ненависти и доверия. Наблюдая за общением наркобарона и главной героини, я не раз обманывалась, не раз выдвигала и моментально отбрасывала множество подозрений и идей. И конец этой сюжетной линии меня действительно порадовал, он был и неожиданным и логичным. К тому же именно это взаимодействие лежало в основе истории, все остальные были вторичны.

Хотя от этого не менее ярки. Чего стоит одна история До Ган Джэ, вызывавшая как острую интоксикацию зловонием его образа, так и дрожь отвращения всякий раз, когда этот персонаж появлялся на экране. При этом совершенное отсутствие привычной неоднозначности не оставляло ему никаких шансов понравиться зрителю, и все положительные эмоции, которые у меня связаны с Ган Джэ, сводятся к чисто писательскому восхищению продуманностью его портрета и восторгу от прекрасного актёрского исполнения. Так, что на его последнюю угрозу: «Ты меня никогда не забудешь» аж мне захотелось ответить согласием.

Остался в памяти и Чон Тхэ Джу. Этакий Том Хейген местного производства. Преданный, амбициозный, наблюдательный, ревнивый в отношении своего босса… отвратительный, самоуверенный и без сомнений отрицательный персонаж. За его противостоянием с главной героиней было очень интересно наблюдать, видеть как сильное желание выделиться в глазах хозяина со стороны Тхэ Джу, так и одновременно безразличие и бесчисленные победы со стороны Чжи У. Насколько помощник наркобарона жаждал его доверия и признания, настолько их добивалась каждый раз девушка, побеждавшая уже оттого, что в этом была не заинтересована. Её цель была другой, по этой причине она осталась глуха к советам Тхэ Джу. Их схватка в конце… это было нечто. Оплетающая главную интригу настоящим орнаментом битва их характеров нашла такое потрясающее воплощение в самом финале истории, что меня, заворожённо наблюдавшую за происходящим на экране, снова и снова сносило мощными волнами сопереживания и острого интереса.

Вообще, экшн в этом сериале летает где-то на уровне МКС. Редко бывает, чтобы мне хотелось одновременно зажмуриться от ужаса и хлопать в ладоши от восторга. Хан Со Хи меня положительно потрясла своими навыками боя, пожалуй, на моей памяти это лучшие схватки в женском исполнении. Эти короткие, точные, бескомпромиссные удары, прилетавшие прямо в физиономии многочисленных негодяев, эти считавшие все горизонтальные поверхности головы несчастных, обманувшихся хрупкой конституцией девушки, эти выстрелы, поражавшие противников прямо в полёте, – ну, сказка же! Хотя в следующий миг от звуков разрывавших и рассекавших плоть лезвий желудок тут же настойчиво желал вытолкнуть обратно всё, что я успела проглотить в перерывах между сериями. И удивительно погружение в происходящее, не оставляющее ни малейшего шанса остаться равнодушной.

Идея пригласить на роль Чха Ги Хо именно Ким Сан Хо была, по-моему, одной из лучших. Потому как я раз двести обманулась, решая, рыцарь это или подонок. Вот как, глядя на самодовольного, чавкающего капитана полиции, я должна была предугадать, что именно этому человеку будут принадлежать врезавшиеся мне в память слова, отражающие самую суть этой истории?

Представь, что ты строишь замок из песка. Ты усердно трудишься, а волны раз за разом всё уничтожают. Но, если не сломаешься, рано или поздно придёт отлив. Тогда и поймаешь преступника.

И ведь именно капитан Чха воспитал Пхиль До таким человечным и правильным, настоящим полицейским со своей болью и настойчивым желанием не наказать преступника, а свершить правосудие. И как поразительно они похожи – мудрый наставник и преданный ученик, сколь сильно они отличаются от другого такого же тандема Чхве Му Джина и Чон Тхэ Джу, как режет глаза контраст мужества противостоять внутренним демонам у Пхиль До и его учителя с борьбой за зыбкое доверие у Тхэ Джу по отношению к идолу, которым для него является босс.

Этот сериал вследствие таких ярких, на контрасте, колебаний вполне можно назвать моральным маятником. Он противопоставляет друг другу полярно-разных людей, их диаметрально разные решения, разницу их философии и взглядов на жизнь; он задаёт вопросы, он заставляет думать снова и снова, при этом безжалостно отметая сомнения и временами проезжаясь жадным до крови и нервов танком – настолько жизненны здесь ситуации. Настолько глубоки и неподдельны здесь порывы и причины. Изнанка жизни, показанная здесь, в своей лаконичности вовсе не декорация – она и предпосылка и следствие. Она объяснение, почему герои стали такими, какие они есть. Она искушение, которому поддались одни и которое даже не заметили другие. Слова о наркотическом блаженстве в контексте истории отнюдь не звучат праздно, и что примечательно, произнесены они человеком, у которого по идее нет права голоса:

Зачем были созданы наркотики? Они открыли ящик Пандоры. Последний проблеск надежды? Нет, не думаю. Наркотики, война, смерть, бедность, болезнь… Зачем нам нести это бремя? Забудьте о нём.

То, что для одних – шанс убежать и спрятаться, для других – способ получить власть. И в таком свете интригующе и тонко подаётся образ главного антагониста, босса самой крупной в Корее мафии Чхве Му Джина. Власть, заработанная на блаженстве и агонии многих тысяч беглецов, звериная жестокость, прозрачно замаскированная налётом роскоши и пафоса, спрятанная под скупой улыбкой жажда крови и маниакальное стремление собственными руками уничтожать предателей – истинным воплощением Немезиды в сериале был как раз Чхве Му Джин. Именно он мстил, именно его наказание было неотвратимым при всей своей несправедливости, и именно он воспитал девушку, оказавшуюся в эпицентре войны между наркомафией и ОБН (согласно одному из мифов, Немезида была матерью той самой Елены, которая стала виновницей Троянской войны). Хотя в моих глазах Му Джин – скорее Кающаяся Мария Магдалина. Ну, она вроде бы кается и ей вроде бы верится. За весь сериал при виде этого скрытого завесой сигаретного дыма мужчины с болью и сожалениями в глазах и жёстким изгибом губ я ни разу не поверила в его искренность. От него веяло обманом – при том таким, который очень сложно разглядеть. И лишь в финальной битве в его взгляде больше не было пелены лживого сочувствия: сначала её сорвал сдерживаемый, но животный страх перед ожиданием возмездия, затем - неприкрытое желание причинить боль.

Этот герой – как истинный наркотик: он окутал главную героиню обещаниями, он нашёл её в миг острой нужды и предложил успокоение, он обманывал её на протяжении всего их взаимодействия. Ибо наркотик – это ложь. Временное убежище со страшными последствиями и непомерной ценой в целую жизнь.

  - Ты не представляешь, чего мне это стоило. Я пожертвовала будущим, чтобы поймать этого урода. Но он обманул меня, и я убила человека. Если я не отомщу, моя жизнь пройдёт бессмысленно.
  - Значит, так ты ценишь свою жизнь?
  - Лучше уйди с дороги.
  - Как я могу отпустить тебя на верную смерть? Даже если ты его убьёшь, легче не станет! Ты не понимаешь?!
  - Да плевать мне на это…
  - А мне нет.

В жизни Чжи У должен был появиться такой Чон Пхиль До. А иначе не было бы вопросов. Не было бы интриги. Не было бы главного выбора истории: отомстить или простить? Стать чудовищем или остаться человеком? У Пхиль До мой любимый образ человека, которому достаёт тихой храбрости поступать так, как надо. При этом он временами по-мальчишески наивен и подкупающе правилен. Он тот, кто произносит мудрые слова и даже не замечает, какой глубокий след они оставляют в сердце главной героини (и ошалевшего от впечатлений зрителя заодно). Он тот, кто способен согреть озябшую от одиночества душу Чжи У, тот, кто предложит поддержку, кто полюбит – даже вопреки здравому смыслу, - найдёт оправдание, поверит, примет и подставит плечо. Свой в доску парень, которому можно довериться – по той причине, что и он умеет доверять целиком и безоглядно. На самом деле, нужно признать, в этом сериале пронзительная любовная линия. Она вроде бы незаметна, но столь логична и уместна, что к последней серии фейерверки чувственности становятся не только украшением истории, но и ожидаемым исходом.

При этом вся прелесть романтики здесь в поступках. Начинается линия со столкновения интересов, с едва ли не ссоры и бескомпромиссного нежелания работать в паре.

  - Кто ты такая, сволочь?
  - Ты кто такой, сволочь?

Подозрения капитана Чха и его поручение Пхиль До следить за девушкой едва ли могли поспособствовать развитию чувств двух героев, но тут вмешивается Его Величество Случай в лице До Ган Джэ, напарники попадают в заложники, а затем в утилизатор, и… сильная сцена, честное слово. До мурашек. Так показать лишающее рассудка животное желание выжить во что бы то ни стало, потрясти неподдельной тревогой за жизнь другого человека и дать понять, что вот он – тот самый переломный момент, когда Пхиль До начнёт верить девушке, несмотря ни на что. Ибо он своими глазами видел, как она сражалась с металлом, чтобы спасти его жизнь.

Не влюбиться в этого парня было попросту нереально, он же… он же такой добрый. Весёлый. Искренний. Улыбчивый. Его сильное желание узнать ответы и помочь Чжи У, его беспокойство и тревога за неё после совершённого ею убийства, его трогательная обида в тот миг, когда все улики кричат о том, что девушка предала и его и весь отдел, его безоговорочное принятие правды после и пронзивший меня диалог-драка на подземной парковке… у меня не было шансов. Да и у Чжи У тоже. Невозможно не откликнуться, когда хотят помочь так честно и открыто. Когда переживают, как за себя. Когда не дают оступиться и ведут по правильной дороге – порой насильно, порой пристегнув к себе наручниками и не обращая внимания на стершуюся на запястье кожу (ещё одна тонкая деталь этой сюжетной линии, - момент, когда Чжи У касается стершейся на руке Пхиль До кожи перед тем, как его поцеловать). Невозможно не потянуться к теплу, когда его дарят щедрыми волнами, а тебе самой негде скрыться от внутреннего холода.

И ведь девушка, бросившая на алтарь Немезиды собственную жизнь, отказывается от убийства, от предписанной ей Му Джином судьбы чудовища только из-за слов Пхиль До, парня, который был её спасением, парня, о котором она не сказала, что любит. Нет, её слова были куда тоньше, куда острее, куда мучительнее в своей беспощадной откровенности:

  - Из-за того, что я медлила, погиб дорогой мне человек. Он меня понимал. Я могла на него положиться…

Многие говорят, что Пхиль До стал ценой героини за месть. За месть, от которой она отказалась? За превращение в чудовище, которое она отринула? Нет, он был тем единственным другом, кого она приобрела, единственным, чья потеря могла толкнуть её к страшной дороге. Вторым человеком, которого у неё безжалостно отнял Чхве Му Джин, на сей раз мстивший за смерть помощника. И этот выстрел был по сути провокацией, точкой невозврата. После которого следуют натурально сносящие рассудок зрителя сцены.

Больше всего меня задевает в этих схватках не ненависть, не исступлённое желание дорваться до цели, не оставляющее шанса помехам (и плевать, что это живые люди и новые жертвы), не жажда насилия, а… безысходность. Героиню действительно лишили выбора. Он у неё был ранее, сейчас же, зная, что назад дороги нет, она не просто отдалась бушующим волнам вмиг ускорившегося течения жизни – она целенаправленно устремилась к падению. Но вот стала ли она на самом деле монстром?

Главная героиня – Юн Чжи У – настоящее воплощение силы духа и воли. Терпеливая, решительная, смелая, упорная. Она выбрала очень трудный путь, но ни разу не свернула с него до тех пор, пока не увидела лучший. Она встала на равных с теми, кто был намного сильнее, она заставила с собой считаться. Без сомнений, её судьба сложилась бы по-другому, не будь в ней трагедии, унесшей жизнь близкого человека; в Чжи У видны и мягкость, и гибкость характера, и умение идти к компромиссу, и чисто женское, почти материнское, стремление заботиться о тех, кто дорог (момент с ромашковым чаем). Часто в её глазах сияют печаль, отголоски боли, которой её всё ещё терзает потеря; яркими искрами в них сверкают непокорность обстоятельствам и желание бороться; она из тех, кто не сдастся, кто сражается, даже смертельно раненый, кто сражается до последнего вздоха. У неё потрясающие воля к жизни и воля к победе. При этом она очень женственна в своей молчаливости, в умении внимательно наблюдать и делать выводы. И она… добрая. Удивительно, но в такой беспощадной среде она осталась милосердным человеком (вспомнить едва мелькнувшую пантомиму в начале второй серии, когда героиня между делом оказала первую помощь наркоманке, едва не задохнувшейся из-за запавшего языка; или её моментальное, без раздумий принятое решение вытащить из утилизатора Пхиль До).

И до чего восхитительно сыграна эта героиня Хан Со Хи! Я и так наблюдала за ней, не веря глазам, настолько чарующим было её вживание в образ. Но две сцены меня окончательно покорили. Первая – момент осознания. Когда героиня узнала правду. И… я понимала, что героиня не будет плакать; было бы странно, если бы она дала волю слезам – это не тот человек. Но так показать отчаяние и понимание необратимости совершённого убийства, собственных ошибок; кричать, как раненое животное, теряя человеческий облик, бить – себя, оказавшийся рядом столб; отползать – непонятно, от чего, непонятно, куда; и оглядываться – с ужасом, от которого негде спрятаться… я не то, что увидела всё это – прочувствовала вместе с героиней. И вторая сцена – первые секунды после выстрела Му Джина. Когда все: и полицейские и очевидцы – спешат к машине, а героиня потерянно плетётся прочь от места убийства. Шокировано. Снова не плача. Не видя перед собой ничего, не слыша криков. Глотая воздух в попытках справиться с дыханием. И давая понять, что это конец: решение принято.

Финальное сражение Чжи У с Му Джином – словно долгожданный выстрел. Возраставшее от эпизода к эпизоду напряжение здесь сравнимо с сопротивлением медленно натягиваемой тетивы, которая к концу истории оказалась доведена до предела. И сила и скорость наконец отпущенной стрелы были просто сокрушительными. По-настоящему цепляет не только и не столько сама схватка, сколько сражение схлестнувшихся между собой взглядов, сумасшедшая битва характеров – контрастно-разных и парадоксально-похожих. Видеть, как раз за разом встает Чжи У, почти так же дрожать от боли вместе с ней, замечать, как изменяет выдержка старому волку Му Джину, – операторы замечательно поймали и показали эти едва заметные детали, эти изменения настроения и бессловесные реакции, так виртуозно сыгранные актёрами. Честно, я дар речи потеряла, глядя на это. Здесь даже пафос какой-то… беспафосный. Ибо у слов слишком много веса.

Думается, я ещё не раз пересмотрю эту историю. Она о сильных людях. Она о выборе. Она о жизни – такой, какая она есть. Она о печали ошибок, что невозможно исправить, и храбрости жить, невзирая на боль. Она о любви – той, что способна исцелить, и ненависти – что сжигает дотла. И, пронизанная роскошными, даже эпичными «A Thought is haunting me» и «My Name», она надолго оставляет неизгладимые впечатления. Я, во всяком случае, ещё долго буду вспоминать свои переживания. Так что приятного просмотра!